В моём доме капитальный ремонт дошёл до стадии покраски стен в подъезде. Покрасили пока совсем чуть-чуть, зато пахнет краской так, как будто я в ней плаваю. Борюсь с желанием окончательно переехать жить на работу или разбить палатку в ближайшем лесопарке. Последнее, впрочем, по нынешним временам чревато.
В метро молодой человек, галантно пропуская девушку вперёд и придерживая для неё дверь-убийцу (да пусть на том свете вечно пытается её открыть и удержать на сквозняке изобретатель этого аЦЦкого архитектурного проекта), наступает мне с размаху на ногу всем своим сорок пятым с восемьюдесятью пятью киллограммами сверху, но даже не замечает этого: счастливы обладатели больших размеров и прекрасных девушек.
В центре власть в очередной раз защищает город от народа, перекрыв Красную площадь и понаставив омоновцев на всех углах. Не то чтобы я большой любитель там гулять, но у меня встреча, путь к которой неожиданно удлиняется на десять минут. Интересно, почему понаехавшие рулить моим городом из Питера и ХМАО считают, что это не имеет значения?
И только Брежнев в мундире Сталина около Исторического музея, гротескно чуждый этой реальности и одновременно уже давно ставший её неотъемлемой частью, являет собой едва ли не лучшую аллегорию дня сегодняшнего.
С той же неясной перспективой.