Нисхождение Квакля по скользкой дорожке реформы российского образования началось в 2006 году, когда Квакль получил сертификат болониста-экспериментатора в одной из структур, созданных на фоне подписания печально известной декларации на денежные средства, полученные от злобных врагов - адептов мировой контрреволюции. Прослушав курс лекций по переводу концепции Болонской системы на язык родных осин, Квакль даже малодушно хотел сфотографироваться на фоне вывески "Всероссийский центр подготовки руководителей" и анонимно послать фотографию действующему руководителю своего подразделения в надежде на хоть и болезненное, но быстрое увольнение, но из-за отсутствия в нужный момент под рукой фотоаппарата этот план остался нереализованным.
За прошедшие годы Квакль научился не вздрагивать от слов "модуль", "кредит" и "компетенция", хотя так и не понял, какое отношение к образовательным стратегиям имеет понятие "тюнинг". Никто не мог объяснить, почему импортное слово дискурс Квакль произносит с ударением на последнем слоге, а столь же импотный кредит ударяет на первом. Периодически Квакль, отвлекаясь от лекционного материала, вдавался в мечтательные рассуждения о том, что не только Болонская декларация, но и Ферраро-Флорентийская уния в своё время была нами подписана, но где теперь мы, а где уния.
Время, однако, пришло.
Скрепя сердце и дождавшись наступления ночи (ибо в какое же ещё время суток творить такие тёмные делишки), Квакль приступил наконец к процессу впихивания пятилетнего учебного плана специалиста в четырёхлетний бакалавриат. Богатое воспалённое воображение рисовало ему оскорблённых сокращением учебной нагрузки прекрасных людей, которые непременно возжаждут кваклевской крови, как только увидят результат, каков бы он ни был, потому что пять лет по определению больше четырёх, а тридцать шесть часов в неделю столь же по определению меньше сорока-сколько-их-там-у-нас-есть.
Но результат превзошёл все ожидания.
Примерно на середине процесса Квакль с изумлением обнаружил, что аудиторная нагрузка в неделю только-только приближалась к двадцати, количество предметов, перенесённых из старого плана в новый, ещё только-только перевалило за половину, а вот общее количество кредитов, отведённых на весь период обучения, уже оказалось исчерпанным. В этот момент Кваклю стало окончательно нехорошо, потому что картинки воображаемого представления этого результата коллегам, которые явственно предстали перед его глазами теперь, давали сто очков вперёд любому голливудскому ужастику и даже сорокаминутной нарезке самых кровожадных кадров из самых ужасных из них. Если бы у Квакля дома было огнестрельное оружие, его биография вполне могла завершиться этой ночью.
Но оружия у Квакля не было. Поэтому, глубоко выдохнув и снова вдохнув, Квакль ещё раз взглянул в мерцающую на экране монитора табличку и вдруг обнаружил, что сильно промахнулся с методикой пересчёта часов в кредиты. После пятнадцати минут внесения исправлений сумма в нижней части перестала шокировать неискушённый взгляд, а ещё через полчаса сердцебиение пришло в норму.
И дальше продолжилась рутинная работа, о которой всегда умалчивает эпическая традиция.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →