Про фантастику и Александра Бушкова
Читая сборник ранних повестей Александра Бушкова, поняла, что для меня является главным условием хорошей фантастики. Прежде всего, это стремление создать непротиворечивый особый мир, отличающийся от земного. Именно поэтому я люблю Льюиса, Толкиена, да и Фрая, в конце-то концов. Как только миры смешиваются, возникает ерунда. Бушковская "Анастасия" хороша ровно до тех пор, пока там не появляется десантник-афганец, "Господа альбатросы" как-то нарочито сбиваются с экзотики Вундерланда на банальную пьянку, а "Первая встреча, последняя встреча" с её бомбистами-нигилистами, офицерами царской армии, жандармами и ... инопланетянами, мягко говоря, образует довольно странный и плохо перевариваемый коктейль.
Немного иначе воспринимаются альтернативные исторические реконструкции. Пожалуй, "Примостившийся на стенке гусар" привлекает даже не столько чувством юмора, сколько возможностью помыслить мир, в котором победившая революция и германский нацизм - нереализованные варианты истории, поэтому Гитлер умирает в сорок четвёртом в Вальпараисо, а парализованный Ленин доживает свой семьдесят пятый год в окружении актёров и сценаристов, создающих вокруг него иллюзию победы мировой революции.
И, похоже, одна мысль всё-таки не даёт автору покоя: и в гениальном "Лабиринте", и в замечательном "Как рыцарь средних лет собрался на дракона" говорится о том, как буднично и обыденно бывает то, что молва, легенда или миф назовут подвигом. И правда, никто и никогда не узнает, как всё было на самом деле, потому что даже участник события всегда имеет двести пятьдесят две причины для того, чтобы никогда и никому не рассказать правду. И пусть хочется выть от тоски, но Тезею суждено остаться в веках именно победителем Минотавра, который оказался не чудовищем, а обыкновенным человеком, жертвой, к тому же - безоружным, поэтому его убийство лишено всякого героизма и вообще-то - поступок довольно подлый; а безымянному рыцарю - победителем последнего в Европе дракона, убийство которого напоминает не поединок, а скотобойню, настолько тот беззащитен. Но если попытаться рассказать о том, что было на самом деле, как пытается сделать это рыцарь, возвращающийся из крестового похода, в небольшом рассказе "Домой, где римская дорога", то и это не поможет избавиться от смертной тоски, раз и навсегда завладевающей сердцем того, кто наконец-то понимает, что на самом деле у нас практически никогда нет выбора...
И всё-таки ужасно раздражает, когда в книжке много опечаток...
Немного иначе воспринимаются альтернативные исторические реконструкции. Пожалуй, "Примостившийся на стенке гусар" привлекает даже не столько чувством юмора, сколько возможностью помыслить мир, в котором победившая революция и германский нацизм - нереализованные варианты истории, поэтому Гитлер умирает в сорок четвёртом в Вальпараисо, а парализованный Ленин доживает свой семьдесят пятый год в окружении актёров и сценаристов, создающих вокруг него иллюзию победы мировой революции.
И, похоже, одна мысль всё-таки не даёт автору покоя: и в гениальном "Лабиринте", и в замечательном "Как рыцарь средних лет собрался на дракона" говорится о том, как буднично и обыденно бывает то, что молва, легенда или миф назовут подвигом. И правда, никто и никогда не узнает, как всё было на самом деле, потому что даже участник события всегда имеет двести пятьдесят две причины для того, чтобы никогда и никому не рассказать правду. И пусть хочется выть от тоски, но Тезею суждено остаться в веках именно победителем Минотавра, который оказался не чудовищем, а обыкновенным человеком, жертвой, к тому же - безоружным, поэтому его убийство лишено всякого героизма и вообще-то - поступок довольно подлый; а безымянному рыцарю - победителем последнего в Европе дракона, убийство которого напоминает не поединок, а скотобойню, настолько тот беззащитен. Но если попытаться рассказать о том, что было на самом деле, как пытается сделать это рыцарь, возвращающийся из крестового похода, в небольшом рассказе "Домой, где римская дорога", то и это не поможет избавиться от смертной тоски, раз и навсегда завладевающей сердцем того, кто наконец-то понимает, что на самом деле у нас практически никогда нет выбора...
И всё-таки ужасно раздражает, когда в книжке много опечаток...